Либералы и представители многих западных НПО и разного рода фондов много лет с завидным постоянством напоминали нам о «ядерных» учениях на полигоне Тоцкое в Оренбургской области и на Семипалатинском полигоне, где военнослужащие сухопутных и воздушно-десантных войск (последние в Семипалатинске), а также пилоты ВВС СССР были подвергнуты действию поражающих факторов ядерного оружия.
Морские пехотинцы США поднимаются в учебную атаку в сторону эпицентра атомного взрыва
Обычными эпитетами, применявшимися к этим учениям, были «преступные», «чудовищные» и так далее.
Правда, в последние годы упомянутые господа поутихли. И причина проста: в прессу попадает всё больше и больше информации об аналогичных экспериментах в США, и на данный момент их столько, и они такие, что любому человеку, хоть как-то связанному с США (а для «либералов» США — это центральный символ их религиозного культа, через который они компенсируют свои психосексуальные патологии – стоит знать, что нормальных людей среди российских либералов нет) лучше об этом молчать.
Но мы не либералы и молчать не будем. Сегодня — рассказ о том, как США ставили эксперименты на своих военных, и чем это закончилось.
Получив данные о последствиях ударов по Хиросиме и Нагасаки, командование ВС США остро заинтересовалось накоплением статистики по реальному воздействию поражающих факторов ядерного взрыва. Самым простым способом получить такую информацию, было подвергнуть своих же солдат действию этих самых факторов. Тогда была другая эпоха, и ценность человеческой жизни была несоизмерима с сегодняшней. Но американцы сделали всё так, что даже по тем жёстким стандартам бытия это был перебор.
1 июля 1946 года, на атолле Бикини, Маршалловы острова, в рамках теста «Эйбл» (ABLE) была взорвана атомная бомба «Джилда», сброшенная с бомбардировщика Б-29. Так началась операция «Перекрёстки» (“Crossroads”).
Об этом событии написано много, но главное много лет было «за кадром». После взрывов специально назначенные экипажи на буксирах входили в зону заражения растаскивали корабли. Также специально отобранные военнослужащие доставали с облучённых кораблей подопытных животных и их тела (а их там было немало). Но первый раз американскому пушечному мясу повезло – бомба упала мимо назначенного эпицентра, и заражение было не очень сильным.
Второй взрыв, «Бейкер» (BAKER), был выполнен 25 июля. На этот раз бомба была укреплена на десантном корабле. И опять экипажи вспомогательных судов двигались в зону заражения, тушили горящие авианосцы (на борту авианосцев размещали самолёты с топливом), водолазы спускались в радиоактивную грязь, оставшуюся на месте взрыва…
На этот раз с радиацией был полный «порядок».
Морякам не выдавали никакой защитной экипировки, даже очков, просто на словах сказали закрывать глаза руками по команде. Вспышка просвечивала ладони насквозь и люди видели свои кости через закрытые веки.
Нужно всё же сказать, что «Перекрёстки» не ставили своей задачей подвести под удар людей – просто по-другому нужные образцы было не вытащить. Но люди под этот удар попали. И, видимо, тогда американские «рулевые» и осознали, какой ресурс они имеют в виде молодых патриотов. Людей, которые ничего не боятся и верят в Америку.
На принятие всех нужных решений понадобилось некоторое время, и 1 ноября 1951-го года ЭТО началось.
В теории, тогда уже было известно, что ядерные взрывы мягко говоря не полезны для человека. Но нужны были подробности, и солдатам предстояло эти подробности добыть.
Перед испытаниями войска проходили психологическую обработку. Молодым солдатам рассказывали, как это круто – атомный взрыв, объясняли, что они получат впечатления, которые больше не получить нигде, говорили, что у них будет шанс поучаствовать в исторических фото на фоне атомного гриба, таких, которыми мало кто потом сможет похвастать. Им говорили, что страх перед радиацией — иррационален. И солдаты верили.
Морские пехотинцы позируют на фоне ядерного взрыва.
Отдельных особо смелых людей мотивировали «взять на себя особую ответственность» и занять позиции максимально близко к эпицентру будущего взрыва. Им, в отличие от всех прочих, давали очки для защиты глаз. Иногда.
Вот как выглядели подобные события.
Те единицы участников, кто дожил до времени, когда можно было обо всём рассказать, говорили, что на испытаниях были политики, конгрессмены, генералы, но они находились в разы дальше от взрывов, нежели солдаты.
В элитных же кругах первые испытания породили дискуссию о том, насколько широко можно использовать американских солдат для опытов, и насколько «глубоко» их можно мотивировать на участие в подобных экспериментах. И если факты этих испытаний на людях сегодня известны, то о дебатах в высших эшелонах власти до сих пор известно очень мало.
«Учения» тем временем шли по полной программе.
Пара морских пехотинцев разглядывает атомный взрыв
В ходе уже упоминавшихся учений Desert Rock I («Пустынная скала 1») от 1 ноября 1951 года, 11 тысяч военных наблюдали атомный взрыв более 18 килотонн, затем часть сил совершила пеший марш-бросок в сторону эпицентра с остановкой и отходом на отметке в один километр от него.
Наблюдение за ядерным взрывом
Спустя восемнадцать дней, в ходе эксперимента Desert Rock II, войска уже были в восьми километрах, и совершали броски прямо через эпицентр. Правда бомба тут была куда слабее – всего 1,2 килотонны.
Ещё через десять дней – Desert Rock III. Десять тысяч военных, 6,4 километра от эпицентра, пешие марш-броски через эпицентр через два часа после взрыва, средства индивидуальной защиты не использовались даже в эпицентре.
Но это было только начало. Спустя пять месяцев, в апреле 1952-го, конвейер смерти заработал по-настоящему.
Desert Rock IV. С 22 апреля по 1 июня четыре теста (32, 19, 15, 11 килотонн), соединения до 8500 человек, разные «тесты». В принципе, на этом уже надо было остановиться, в СССР всю необходимую информацию собрали за практически одно испытание (второй раз, на Семипалатинском полигоне, проверили только возможность высадки воздушного десанта, при этом привлекалось несколько сотен человек, не более). Но американцы не останавливались.
Невозможно отделаться от чувства, что в определённый момент эти испытания превратились, скорее, в человеческие жертвоприношения.
Desert Rock V начались даже раньше «четвертых», 17 марта 1952-го, закончились 4 июня того же года. 18000 человек были подвергнуты 11 атомным взрывам, с эквивалентом от 0,2 до 61 килотонн. Через тридцать девять минут после последнего, самого мощного взрыва, с эквивалентом 61 килотонну, в его эпицентр был высажен воздушный десант численностью 1334 человека.
С 18 февраля по 15 мая 1955-го – Desert rock VI. Восемь тысяч человек подвергнуты действию пятнадцати взрывов от 1 до 15 килотонн.
Последней для армии и морской пехоты была серия взрывов в 1957 году, прошедшая под общим названием «Операция Plumbbob». С 28 мая по 7 октября 1957 года 16000 человек были подвергнуты действию 29-ти взрывов с тротиловым эквивалентом от 0,3 до 74 килотонны.
В атаку!
К этому моменту в Пентагоне решили, что с пехоты больше взять нечего. Теперь со статистикой должен был быть полный порядок, по меньшей мере многие десятки тысяч человек было облучено с разных расстояний разными по силе взрывами, пробежалось ногами по эпицентрам, высадилось в них с вертолётов и на парашютах, в том числе на ещё горячую до ожогов от вспышки землю, дышало радиоактивной пылью, в том числе на марш-броске, ловило «зайчиков» на открытом пространстве, в окопах, и всё это в основном даже без очков для глаз, не говоря уж про противогазы, которые никогда не попали ни в один кадр за все эти годы. Сделать с солдатами что-то ещё было невозможно, только поджаривать их по-настоящему, но на такое американские военачальники не пошли, невозможно было бы потом, сохранить лояльность среди войск.
О том, что все взрывы были воздушными, говорить, видимо, не стоит.
Тем не менее, у Америки были ещё люди, с которых можно было взять дань за проживание в самой великой стране мира – моряки.
К тому времени, уже была обработана статистика по «Перекрёсткам», и, в принципе, было ясно, что радиация делает с человеком на корабле в море.
Но, к несчастью для американских моряков, их командованию нужна была более подробная статистика, нужны были подробности касательно людей, находящихся под корабельной обшивкой. Мало ведь просто знать, что радиация убивает, и через какое время она убивает. Желательно ведь получить детали – сколько облучений, например, может выдержать экипаж эсминца? А авианосца? Корабли разные, и облучать стоит всех, а то статистика будет неправильная. А кто раньше умрёт, моряк с маленького корабля или большого? У всех здоровье разное? Так надо больше людей, тогда индивидуальные различия статистику не испортят.
В конце апреля 1958-го года стартовала операция Hardtrack («Тяжелая трасса»). Трассу участником дали действительно нелёгкую. С 28 апреля по 18 августа 1958-го, на атоллах Бикини, Эвенеток, и острове Джонстона ВМС США подвергли свой личный состав действию 35-ти атомных взрывов, их которых один классифицировался как «слабый», а остальные по тротиловому эквиваленту находились в пределах от 18 килотонн, до 8,9 мегатонн. Из всех этих взрывов два заряда был подводными, два запускались на ракете и подрывались на большой высоте над кораблями с людьми, три плавали на поверхности воды, один был подвешен над кораблями с подопытными экипажами на аэростате, а остальные банально взрывали на выведенной в море барже.
Военные США наблюдают за атомным взрывом, 1958
Как и при наземных тестах, никто не был снабжён средствами индивидуальной защиты. Военнослужащим, находившимся вблизи иллюминаторов и на берегу, было сказано закрывать глаза руками.
Облучению подверглись десятки кораблей разных классов, включая авианосец «Боксёр» (Boxer).
Уэйн Брукс. Он был артиллеристом с эсминца «Де Хэйвен», который подвергся воздействию двадцати семи атомных взрывов и одного радиоактивного дождя. Он переболел многочисленными тяжёлыми заболеваниями лёгких и гортани, кожными заболеваниями и раком простаты. Несмотря на это, ещё в 2016-м он был жив, в свои 75 лет. Правительство США много лет последовательно отказывало ему и всем остальным участникам «экспериментов» в какой-либо помощи.
Третьей крупной категорией, на которой США экспериментировало с радиацией, были военные лётчики. Впрочем, тут всё было очень просто – как правило, пилот, или экипаж самолёта, над которым ставился эксперимент, просто получал приказ пролететь через облаков взрыва. Никаких специальных отдельных учений для ВВС не проводилось – взрывов в Неваде, в пятидесятых годах, хватало на всех.
Помимо этого, были аквалангисты, которым нужно было спуститься в воду немедленно после взрыва, пока она была ещё горячая, в экспериментах участвовали экипажи подводных лодок, и конечно же, обслуживающий персонал, те, кто закапывал потом трупы убитых взрывами животных, засыпал воронки. Никто из них никогда не снабжался никакими средствами индивидуальной защиты, только небольшое количество военнослужащих иногда получало очки для защиты глаз от вспышки. Не более.
Даже Китай при Мао Цзэдуне обходился со своими солдатами гуманнее. В разы. Про СССР и говорить не стоит.
К концу пятидесятых жатва была собрана. Почти 400 000 тысяч военнослужащих были подвергнуты облучению в условиях, приближённых к боевым. Все они были учтены, и в дальнейшем за ними велось постоянное наблюдение. По каждому участнику велась статистика – действию какой бомбы и когда он подвергался, чем болеет, насколько это выше среднего в его возрастной группе среди людей, не подвергавшихся экспериментам.
Эта статистика велась практически по каждому из участвовавших в экспериментах военнослужащих до самой их смерти, которая, по вполне понятным причинам, часто не заставляла себя ждать.
Каждый участник испытаний был предупреждён о том, что выполнявшаяся им боевая задача является секретной, что эта секретность является бессрочной и разглашение информации о происходившем будут квалифицироваться как государственное преступление.
Проще говоря, солдаты и матросы должны были обо всём молчать. При этом, никому из этих сотен тысяч военных не было сообщено, в чём они принимали участие и чем это потенциально чревато. Эти люди потом, обнаружив у себя опухоль или лейкоз, доходили до всего сами, разбираясь в причинно-следственных связях между грибовидными облаками в юности и парой разных раковых заболеваний одновременно в зрелости.
Однако, правительство США отказывало им в помощи и не признавало пострадавшими в ходе военной службы. Так продолжалось до тех пор, пока подавляющее большинство участников экспериментов не умерло.
Только в конце восьмидесятых годов ветераны осторожно начали собираться и общаться друг с другом. К 1990-му году начали формироваться полулегальные ассоциации и общества из тех, кто смог дожить до этого времени. При этом, им всё ещё ничего и никому нельзя было рассказывать. В 1995-м президент США Билл Клинтон аккуратно начал упоминать про этих военных в публичных выступлениях, а в 1996-м году информация об испытаниях на людях была рассекречена и Клинтон, от имени США принёс этим людям извинения.
Но до сих пор точно неизвестно, сколько их было. Четыреста тысяч это оценка 2016 года, но, например, в 2009-м году исследователи осторожно называли цифру в тридцать шесть тысяч человек. Так что, возможно, их было ещё больше. Сегодня, после того, как всё стало явным, и секретность была снята, этих людей называют «атомными ветеранами» (atomic veterans). Их осталось немного, скорее всего, считанные сотни человек.
В этой истории показательна не только совершенно запредельная, нечеловеческая жестокость, с которой американские политики и генералы способны обходиться со своими согражданами, но и то, насколько средний американский гражданин способен сохранять лояльность своему правительству.
До 1988 года все «атомные ветераны» были исключены из каких либо программ льгот, Правительство США в принципе отказывало в помощи бывшим военным, пострадавшим от радиации, требуя от них доказательств, что их болезнь вызвана именно радиоактивным заражением.
Однако в 1988-м Конгресс согласился, что 13 разных форм рака у бывших военных — это следствия их пребывания в условиях радиоактивного заражения на военной службе, и лечение этих форм рака должно оплачивать государство. Во всех остальных случаях болезнь продолжала оставаться личным делом больного. В 2016 году количество видов раковых заболеваний, лечение которых покрываются государственной поддержкой, достигло 21. При этом, необходимы доказательства, что больной принимал участие в атомных испытаниях в качестве подопытного, иначе льготного лечения не будет, только за деньги. Прочие болезни по-прежнему не считаются последствиями радиации и больной должен лечить их сам в любом случае.
Также в льготные группы попадают только «подопытные», те, кто, например, занимался очисткой радиоактивных загрязнений, дезактивацией, и тому подобным, не имеют никаких прав или льгот. Официально.
Последним «широким жестом» со стороны американской власти к «атомным ветеранам» явилось назначение им пенсий по инвалидности – от 130 до 2900 долларов в месяц, в зависимости от тяжести состояния инвалида. Естественно, статус инвалида нужно обосновывать и доказывать. С другой стороны, после его смерти, супруга или супруг могут получать эту пенсию на себя.
А самое главное, разрешив кое-какие льготы, американское правительство не сделало ничего для того, чтобы кого-то об этом проинформировать. Большинство «атомных ветеранов» банально не узнало про то, что им что-то причитается и попросту умерло от болезней, так и не узнав, что можно было получить лечение за счёт государства или пенсию. И, вишенка на торте – Пентагон потерял огромное количество личных дел «подопытных», или сделал вид, что потерял, и теперь, для получения льгот, ветеран дожжен доказать, что он участвовал в испытаниях в качестве подопытного.
Все эти вещи, однако, в весьма слабой степени подорвали лояльность как бывших подопытных, так и членов их семей к американскому государству. Во-первых, очень показательно то, как упорно участники событий молчали обо всём. Им сказали молчать, и они молчали, минимум по сорок лет. Оббивали пороги в организациях по делам ветеранов, пытаясь получить помощь в лечении, но получая отказы, умирали от рака, лейкоза, болезней сердца – и никому ничего не говорили. Не говорили, когда у них рождались больные дети.
Во-вторых, в основном, они всё ещё патриоты. При всём ужасе того, как с ними обошлось их государство (а ведь в те годы в Америке была призывная армия), они по-прежнему гордятся своей службой.
Впрочем, им ничего больше не остаётся, сомневаться в Америке как таковой американцам нельзя, это практически Оруэлловское мыслепреступление, способное вызвать крах идентичности. Даже журналисты, описывающие это сорокалетнее забвение людей, из которых сделали подопытных кроликов, не допускают даже недружественной интонации в адрес властей США, причём, видимо, искренне.
Нам, в России, всё же стоит начать пробовать прощупывать пределы их лояльности. Искать ту черту, за которой американец начнёт рассматривать правительство в качестве врага, чтобы потом можно было сеять у них дома вражду, подрывать веру в правоту Америки и в её добрые намерения. Пример «атомных ветеранов» показывает, что это не так-то просто, но чем дальше, тем больше поводов будет давать правительство США, и надо пытаться.
